Сложно назвать еще какой-то заурядный бытовой инструмент, который окутан таким множеством мифов и легенд. Практически каждый владелец экземпляра легендарной машинки, выпущенной до 1917 года, уверен, что обладает целым состоянием.
Мой отец, Борис Николаевич Щавинский, после демобилизации из армии, возвращения в Ленинград и устройства на гражданскую службу, стал коллекционером открыток, иначе говоря, филокартистом.